Я, Захарова Лилия Фёдоровна, 27. 07. 1955г. Рождения, проживающая по адресу: 397670 Воронежская обл., Петропавловский район, с. Петропавловка, ул.
Пролетарская, дом 52, кв1, мать троих детей, обращаюсь к вам с огромной просьбой, помочь мне преодолеть стену равнодушия, бюрократизма и бесчеловечности. Суть проблемы излагаю в нижеследующем: Мой сын, Захаров Максим Михайлович, 30. 11. 1988 г. Рождения, возвращаясь из трудовой вахты из г. Москвы домой, остановился на 1 день у односельчанина Кравцова С.
В. По адресу: г. Воронеж, ул. 45 Стелковой дивизии, дом № 247Е, кв 198, где в ночь на 20. 12. 2015 года скончался при странных и до сих пор невыясненных обстоятельствах.
Максим был молодым, крепким и здоровым мужчиной. В течение этого дня общался по телефону со мной, сестрой, невестой, был весел и. На здоровье не жаловался. В 23часа 30мин мне с квартиры Кравцова поступил звонок о смерти моего сына. Даже в жутко шоковом состоянии я была удивлена, что вместе со скорой помощью, там уже находились представители ритуальных услуг. Как выяснилось позже, скорая приехала через полчаса после вызова.
То-ли специально ждали, чтобы ритуальные услуги приехали по назначению наверняка и имеют проценты от выручки данной конторы? Это уже ни в какие рамки не лезет. Когда я забирала сына из морга, я была поражена, т. К. На лице Максима были синяки, ссадины и как бы следы от ожогов. Кравцов объяснил это тем, что когда Максиму стало плохо, он упал на балконе и травмировался.
В морге мне выдали «Справку о смерти» с диагнозом –«Внезапная сердечная смерть». О том, что существует «Акт вскрытия тела», с которым меня должны были ознакомить, когда все анализы будут готовы, меня даже не известили. (Я не обязана была знать эти юридические и процессуальные тонкости). Похоронить своего ребёнка в молодом, цветущем возрасте, накануне его свадьбы! -Это не просто тяжело, это невыносимо! После похорон Максима постепенно стали всплывать вопиющие факты и нестыковки.
Кравцов С. В. Срочно уехал из Воронежа в Петропавловку. Рассказывая мне о смерти моего сына, каждый раз рассказывал по разному, путался, сам себе противоречил. Стал всячески избегать контактов со мной, братом, сестрой и невестой Максима. Стало понятно, что он что-то скрывает и врёт.
При себе Максим имел мобильный телефон и ноутбук, так вот:
• В телефоне был изменён ключ безопасности экрана и сам экран раздавлен (солнцеобразные трещины);
• Заменена карта памяти телефона на новую и девственно чистую; (Максим очень любил всё фотографировать)
• Пропала его московская Sim карта;
• Удалены пароли в соц. Сетях. Всё сделано для того, чтобы мы не могли посмотреть его последние контакты и фотографии (где зафиксированы его убийцы). Мне подсказали, что должен быть «Акт вскрытия тела», с которым меня должны были ознакомить сразу по его готовности. Я обратилась в сентябре 2016года с заявлением к прокурору Коминтерновского района г. Воронежа, где изложила все мои подозрения и сомнения по факту смерти моего сына и потребовала ознакомить меня с «Актом вскрытия тела» моего сына.
Мне пришёл отказ о возбуждении уголовного дела по факту смерти Максима, и то, что по факту телесных повреждений проводилось расследование с 19. 01по23. 08 2016г., где указывалось, что смерть ненасильственная. Уверена на 100%, что это просто отписка задним числом, так как за время следствия, следователь капитан Алекссев со мной не имел никаких контактов (даже по телефону). Что же это за следствие, если меня, как мать, как первое заинтересованное лицо не знакомят с ходом следствия, не спрашивают о моих подозрениях и т.
Д.? 20 декабря 2016г., ровно через год после смерти сына, я наконец добилась ознакомления с «Актом вскрытия тела» и была глубоко шокирована, потому, что Максим накануне смерти был жестоко избит. В детстве Максим болел минингококцемией и мне лечащим врачом была дана установка, что ему в своей жизни надо избегать травм и побоев и чтобы я выписку из истории болезни хранила (копия выписки прилагается) и я уверена, что он умер от побоев. 12 января 2017 года я направила обращение в ОП-2 г.
Воронежа, где проводили расследование (чисто формальное и поверхностное) по факту смерти моего сына и нанесение ему телесных повреждений, с просьбой ознакомить меня с данными материалами расследования. Через месяц (опять же в самые крайние допустимые сроки) 10. 02. 17г пришла форменная отписка, что в уголовном деле по факту телесных повреждений отказано, т. К. Нет заявления в полицию моего сына Максима о нанесении ему телесных повреждений.
Это, простите, как? С того света Максим должен был подать заявление? Если в «акте вскрытия» ясно написано, что телесные повреждения он получил непосредственно перед смертью. С материалами расследования меня так и не ознакомили. Упомянули только, что Кравцов С. В.
Заявил, что травмы Максим получил споткнувшись через порог балкона. Как следователь (профессионал) поверил в этот бред, если перелом 7, 8, 9 рёбер, описание множественных гематом, ран и ссадин занимают 3 листа «Акта вскрытия»? Кравцов также
заявил, что мой сын проживал с ним (ложь). Из-за процессуальых нарушений и специальной бюрократической волокиты я потеряла год и 2 месяца времени, когда по свежим следам можно было сразу найти убийц. Ведь с главным свидетелем Кравцовым никто не работал, как положено. Не выяснили:
• Почему Кравцов поудалял всё с чужого наутбука и телефона. По какому праву?
• Почему моего сына забирала скорая помощь без одежды. Он, что, зимой стоял на балконе и курил голый? Да потому, что после таких побоев окровавленную одежду выбросили и Кравцов привёз к моргу (когда я сына забирала) выстиранные джинсы и свитер, кстати порванные, но без единого пятнышка крови.
• На квартире, во время смерти Максима находились по моим точным данным ещё два человека –Питченко А. В. (одноклассник сына) и ещё живший на данной квартире Николай (работает в каком –то отделении скорой помощи Воронежа). Их почему то не опрашивали. И ещё много нестыковок и подозрительных фактов я могу привести. Кравцов С.
В. Является, если не соучастником преступления, то свидетелем, которому пригрозили держать рот на замке и заставили скрывать улики. В ОП-2 упорно не хотят работать по данному делу, даже и не пытались выяснить правдивые обстоятельства смерти моего сына. Тянут время, чтобы отправить дело в архив за давностью времени происшествия. Я, мать троих детей, мои сыны добросовестно отслужили действительную службу. Младший Ярослав служил в роте охраны Кремля президентского полка, что говорит о том, что у меня нормальная, не криминальная семья.
Я, исправный налогоплательщик и вправе требовать должного расследования причин смерти моего сына, а не бездушных бессодержательных отписок. Прошу вашего содействия и помощи в моих проблемах и надеюсь, что моё письмо не останется без ответа. С уважением Л. Ф. Захарова.