Здравствуйте, Владимир Вольфович! С большим уважением к Вам Шипилова Наталья Петровна, проживающая по адресу: ЕАО, Облученский район п. Известковый ул. Чапаева д. 30 кв. 1.
Я мать бывшего военнослужащего, рядового Колобова Александра Павловича. В ноябре 2013 года его призвали в армию. Армию он отслужил в республике Бурятия г. Кяхта в в/ч 66947. За год службы в армии мой сын, Колобов Александр Павлович, не имел дисциплинарных взысканий, получил 2 поощрения, но за 3, 5 месяца до окончания службы, после поездки на полигон в г. Уссурийск на него «посыпались» уголовные дела по ст.
335 и ст. 163. Я неоднократно Вам писала о несправедливом ведении дела в отношении моего сына, но все письма спускались в г. Кяхту и мне присылали только отписки, такое впечатление, что все письма каждый раз копировались и высылались. Сына демобилизовали домой 22 февраля 2015 года с постановкой на военный учет в г. Биробиджане 23 февраля 2015 г.
, хотя должен был демобилизоваться 10 декабря 2014 года. Спустя 3 месяца на номер телефона моей мамы позвонили с г. Кяхты и сообщили о том, что Колобов А. П. Должен дать показания по своим уголовным делам, дела передаются в суд, пережевать нечего, это всего лишь формальность, видно, что дело сфабриковано, необходимо его закрыть. После этого было выслано обвинительное заключение.
Прочитав обвинительное заключение, я пришла в ужас от того на основании чего строятся обвинения, на основании одних слов, нет четких доказательств, во всех эпизодах потерпевшие и свидетели одни и те же фамилии. В одном деле потерпевшие, в другом деле свидетели, такое впечатление, что кроме них и моего сына на полигоне никого не было. У меня сразу возник вопрос: За что собираются посадить моего сына на 7-8 лет? Для себя я сделала выписку из уголовного дела и проанализировала. По первому эпизоду мой сын обвиняется в вымогательстве продуктов питания и применении насилия. В деле, потерпевшими являются, Алилуев и Евтюхин, свидетелями: Фокин, Колышкин, Алилуев и Разетдинов.
Показания потерпевших и свидетелей написаны как под копирку. Жалоб со стороны потерпевших офицерскому составу не было. Нет медицинского заключения, который бы подтвердил факт насилия, да и, как оказывается, от таких сильных ударов у потерпевших не было синяков. Доказательств о том, что они передали ему продукты питания, тоже нет, нет протокола изъятия продуктов. Помимо этого показания других свидетелей нет, хотя на полигоне было много военнослужащих, а свидетели, как и потерпевшие, оказываются одни и те же. По второму эпизоду события тоже разворачиваются вокруг одних и тех же свидетелей: Фокина, Разетдинова и Алилуева и потерпевшего: Колышкина, только место происшествия меняется: вагон поезда.
Суть обвинения одна и та же, вымогательство и применение насилия. Медицинского заключения нет, при нанесения сильных ударов, синяков нет. Показания потерпевшего и свидетелей не совпадают с местом происшествия. Одни говорят, что все происходило в тамбуре вагона, другие говорят, что в коридоре возле туалета. Опять вопрос, почему нет показаний других свидетелей, ведь вагон был переполнен офицерским составом и другими военнослужащими. Почему кроме них никто не видел, что происходит?
По показаниям от 3 января Колышкина К. В. Колобов А. Вызвал его и еще кого-то из сослуживцев к туалету в тамбур и нанес ему несколько ударов в грудь и челюсть, при этом синяков не было, однако из показаний в феврале он вспоминает, что этот кто-то был Фокин. Свидетель Разетдинов А. В.
Вообще говорит, что Колобов вызвал Колышкина, Фокина, Евтюхина, Алилуева и Разетдинова. На первом допросе Сын сказал, что ему ни сигареты, ни продукты нужны не были, так как мои родные встречали поезд туда обратно и каждый раз передавали большую сумку с продуктами и сигаретами, а так же деньги, факт передачи сумок и денег могут подтвердить все кто выходил на перрон из вагонов, в том числе и офицеры, которые сопровождали их. Видимо следователи либо не захотели, либо не сочли нужным допросить других. По третьему эпизоду сын вымогал банковскую карту и денежную сумму в размере 5000 рублей с применением насилия у Разетдинова. Место происшествия: вагон поезда. Свидетели: Фокин, Алилуев, Евтюхин в своих показаниях ссылаются на слова потерпевшего.
Синяков и повреждений у него не было и не видели. Банковская карта была утеряна и возвращена потерпевшему сослуживцем Громовым В. В. Только по приезду в г. Кяхты во время мытья в бане (10 сентября). По показаниям потерпевшего 10 сентября Колобов А.
После бани вызвал Разетдинова и сообщил, что если до 13 сентября он не передаст банковскую карту, то сумма возрастет до 15000 рублей. Банковская карта передана Колобову А. Не была. Однако 11 сентября с банковской карты была снята денежная сумма в размере 1800 рублей и якобы потерпевший не знает об этом снятие. Но судя по словам потерпевшего у Колобова не было карты еще 11 числа, кто тогда снял. Что самое характерное, что с банка взята выписка-подтверждение о снятие суммы 11 сентября в 7.
32, но в каком терминале или банке и кем именно нет, видеозапись о снятие денег не предоставлена. Далее он сообщает, что карта периодически находилась у Колобова, почему он тогда не указывает о других денежных снятиях, неужто, сын, держа у себя карту, не производил снятие денежных средств ранее. На карту Разетдинова мы не один раз производили перевод денег. Об этом сообщалось следователю, но почему-то он не посчитал нужным сделать запрос в банк, был ли перевод денежных средств на банковскую карту Разетдинова с Еврейской автономной области г. Биробиджан от Шипиловой Н. П.
Или от Шевченко В. И. По четвертому эпизоду из показаний потерпевших, Колобов А. Из-за отсутствия воды во фляжке Евтюхину, Фокину, Алилуеву и Разетдинову нанес по одному удару по дну фляжки, а также заставил Фокина сделать 200 приседаний, это произошло на построении. Построение было организовано офицером Богачевым, однако ничего такого тот не видел, но отлучался на 10 минут, почему же тогда он не видел как Фокин совершал 200 приседаний, это ведь за 10 минут не сделаешь. Они же опять были не одни, почему другие не видели.
По пятому эпизоду, со слов Евтюхина, Колобов А. В палатке-столовой нанес удар Евтюхину закаменелым куском соли в лоб и нанес несколько ударов в плечо руки. Почему опять это насилие видят только одни и те же: Заворотынский, Алилуев, Фокин, ведь в столовой были и другие свидетели, почему берутся показания только с них, исключая других свидетелей. По свидетельским показаниям данное происшествие происходило 7-10 сентября. При ударе, как говорит потерпевший, были небольшие гематомы на плечах рук размером 1, 5 см, которые зафиксированы по мед. Заключению 15 сентября, что это за гемотомы, откуда они взялись не известно, может он их при других обстоятельствах приобрел, ведь нет доказательств, что эти синячки были приобретены именно в то время, когда совершалось данное преступление.
По шестому и седьмому эпизодам Колобов А. Избивает Заворотынского, вымогает опять же 5000 рублей, Заворотынский должен Колобову 500 рублей. Происшествие произошло 18 ноября, 19 ноября якобы Колобов поинтересовался, как продвигаются дела, несмотря на то, что 19 ноября Заворотынского госпитализировали. Потерпевший утверждает, что там был еще кто-то из сослуживцев, но почему не допросили еще кого-то. Избиение Заворотынского действительно было, но не моим сыном. Его избил сослуживец сына Журбанов Василий со своим другом.
На него тоже было заведено уголовное дело, но ему удалось избежать уголовного преследования из-за связей его мамы, он вышел сухим из воды и это дело повесили на моего сына, правильно, фабриковать так до последнего. По восьмому эпизоду Колобов А. Нанес удар Кармадонову за то, что он зашел в палатку рано утром, когда все спали за бумагой. При этом образовался синяк, который был зафиксирован офицерами. Мой сын не отрицал свою причастность. Да и я здесь вижу его вину.
Зафиксированы синяки офицерами, добровольное признание моего сына. Как мне сказал сын, что нервы не выдержали и перед ним он извинился и все объяснил. Как же тогда можно объяснить применение насилия к вышестоящим потерпевшим, у которых после ударов моим сыном не было синяков, а у Кармадонова, после таких же ударов зафиксированы гематомы? Тогда сын если и действительно бил вышеперечисленных потерпевших, то не очень сильно, слегка. При оценке показаний потерпевших: они, как и другие доказательства, подлежат тщательной оценке в совокупности со всеми обстоятельствами, установленными по делу ведь нельзя основывать обвинение на противоречивых и предположительных показаниях потерпевших. Почему нет очных ставок с потерпевшими и моим сыном?
Почему нет показаний моего сына, хотя он давал показания, в которых отрицал свою причастность к совершенным преступлениям. Я работаю в школе учителем географии, стараюсь не пропускать все новости, происходящие в стране и мире. У меня сложилось впечатление, что я живу в справедливом и правовом государстве, на своих уроках внушаю это детям. Но при этом сталкиваюсь с несправедливостью и неправомерностью. Оказывается, что если мне кто-то не понравился, я его могу без всяких доказательств обвинить и посадить в тюрьму. На одном из судебных заседаний была организована конференцсвязь с потерпевшим Заворотынским.
Саша на суде сказал потерпевшему о том, что армия уже позади, признайся кто избил, но после молчания Заворотынского напомнил ему о Журбанове В., на что тот продолжал все равно обвинять сына в избиении и вымогательстве. Суд на этот факт не обратил внимание, перенесли суд на октябрь. Я понимаю, почему Заворотынский боялся и до сих пор боится признаться в том, кто его действительно избил, тогда боялся своих обидчиков, сейчас он может понести уголовную ответственность за клевету. После суда Саша позвонил Журбанову, телефон достал у сослуживцев, и сказал ему: «что хочешь делай, я не хочу сидеть из-за тебя», Журбанов пообещал Саше что-то придумать, но потом перестал отвечать на звонки. До армии сын окончил училище по специальности машинист-бульдозерист, после армии выучился на помощника машиниста, но работать по профессиям не может, так как профессии требуют переездов, а у него подписка о невыезде.
Он вынужден работать по договору, работа не постоянная. В сентябре 2016 года состоялось два судебных заседания в г. Кяхта, которые длились почти месяц. Из-за этого сын потерял работу. Несмотря на то, что суд перенесли на 4 октября он поехал домой из-за плохого самочувствия и отсутствия денег. Приехав домой у него поднялась высокая температура, появился сильный кашель.
К тому же необходимы были деньги для того, снова поехать в г. Кяхта на суд. Я работаю учителем в сельской школе, за нагрузку в 31 час я получаю 27 тыс. Рублей. Мой муж работает на горнодобывающем предприятие, оплата труда 30 тыс. У меня, помимо Саши, еще 2 детей: дочь, которая учиться в техникуме и младший сын.
Деньги на их обучения необходимы не малые, не считая одежды и еды. Поэтому лишних денег у меня нет ни на суд, ни на хорошего адвоката, который бы смог защитить моего сына. Два года я борюсь за справедливость, стучу во все двери, но меня никто не слышит. Я очень Вас прошу помочь мне и добиться справедливости. Парень молодой и вот так портить ему судьбу из-за других я не позволю. За два года я потеряла здоровье, у сына теряется смысл в жизни.
Как нам устоять и выдержать все это? Помогите! С уважением, Наталья.